Дверь резко отворилась, с улицы в немного душную комнату ворвался свежий воздух, принеся особый «снежный» запах и тучи быстро тающих снежинок. В полумрак брызнул холодный свет от ослепительной белизны снежного покрова на улице.  

Внутрь ввалилась гурьба хохочущих людей, ощетинившаяся лыжными палками, санками и ледянками. Протиснувшись в двери, она распалась, наконец, на нескольких взрослых и человек пять-шесть детей. Быстро скинув тяжелые пуховики и мокрые ботинки, дети ускакали наверх, звонко щебеча и пытаясь обогнать друг друга. Послышался звук падения, с лестницы вниз запрыгали игрушки. Захохотав еще громче, они забегали вверх-вниз, подбирая их. 

Взрослые люди, не спеша, разделись, аккуратно поставили принесенные с улицы вещи неподалеку от жарко топящегося камина. Между ними царила спокойная, тихая и радостная атмосфера. Устав от долгой прогулки, они почти не говорили, только довольно улыбались. Это были две супружеские пары, приехавшие сюда на выходные. 

Хотя это и был просторный загородный коттедж, внутри он был стилизован под «охотничий домик». Деревянные стены имитировали массивные бревна. Простая, но внушительных размеров мебель была по большей части покрыта шкурами. 

Сверху медленно спустилась пожилая женщина. Круглая, как шар, с радостно улыбающимся лицом, глазами, блестящими, как у ребенка, в длинной цветной юбке и шерстяных мягких носках, с пуховым платком на плечах и с серебристыми, седыми, собранными в аккуратный, чуть распушившийся пучок на голове она создавала впечатление «воздушности».

— Саня! Они меня на кухню не пускают! – задорно произнесла она, остановившись на предпоследней ступени.

Мужчина, обнимавший до того свою жену, обернулся и широко улыбнувшись, подошел к ней.

— Мама, я же говорил тебе, что не дам тебе здесь работать! Ты приехала отдыхать!

— Ну как же это? Что мне теперь без дела сидеть прикажешь?

— Почитай что-нибудь, или посмотри телевизор, или сходи прогуляйся, только недалеко!

— Это я и дома могу, — она подала ему руку и спустилась вниз. Они трижды поцеловались, и мужчина обнял ее.

— Нет, мам! Я им еще и премию выпишу за то, что тебя не пускали!

— Ну, Санечка!

— Пойдем-ка сюда. Давай я тебя познакомлю,  раз вчера так сумбурно получилось. Это Рамеловы. Маша и Сергей, — названные люди кивком головы поприветствовали подошедшую к ним женщину. – А это мама – Анна Валерьевна.

— Очень приятно, — сказали оба, чуть смутившись и не зная, что еще сказать.

— Ну чего ж вы, как неродные! – она подошла и обняла обоих. – Санины друзья же, это я тут, как гостья! – ее звонкий голос, кажется, нарушил неловкость, и люди снова заулыбались.

— Мам, ну чего ты болтаешь! 

— Видела я ваших карапузов – прелестные дети! Сколько младшенькому-то? Года три?

— Да, вот через пару месяцев четыре исполнится, — ответила Маша.

Вдруг сверху снова послышались веселые окрики, и дети  сбежали по лестнице вниз, закружили по комнате, играя в догонялки.

***

Наступила ночь. Хозяева дома с друзьями давно ушли в комнаты наверху, предоставив детей бабушке. Но те, возбужденные первым днем каникул, никак не хотели ни укладываться, ни хотя бы успокоиться. 

Провозившись с ними какое-то время, она, наконец, устало опустилась в кресло, взяла в руки спицы и принялась довязывать носок. 

— Что ты делаешь, ба? – мальчик лет пяти подбежал к ней, держа в одной руке какого-то пластикового монстрика.

— Да вот, Ванюшка себе носочки продрал сегодня, я ему новые вяжу. Чего это у тебя такое? – спросила она, не отрываясь от дела, не глядя, ловко и быстро накидывая петли и смотря на него поверх блестящих от пламени в камине очков.

— Смотри – это Трансформер! – сказал мальчик, с усилием выговаривая «Р», повертел игрушку в руках, показывая, как она двигается, а сзади вытаскиваются пластмассовые крылья.

— Ой, чего только не придумают! А у нас то ведь игрушек почти не было! Так, куколки тряпишные, да зверята разные.

— И как? – мальчик с недоумением посмотрел на нее. Видимо, слишком сложно ему было поверить, что дети могут без игрушек жить.

— Ну как… Мы же не только в игрушки играли. Я вот, например, любила сказки слушать.

— Да ну! – протянул малыш. – Сказки – это для девчонок!

— Кто это тебе сказал? – глаза старушки хитро блеснули.

— Да, мама вон Таньке вечно говорит про принцев каких-нибудь, ну еще! – он фыркнул.

— Так сказки-то разными бывают! Бывают и про принцев, а есть и про рыцарей, драконов, мало ли еще про кого! Хоть про зайцев с медведями! – мальчик задумался.

— А про трансформеров знаешь? – женщина мягко рассмеялась и потрепала его по голове.

— Нет, Ромаш, про них вот ничего не знаю.

— Ну-у… — он повертел игрушку в руках.

— Хочешь, расскажу другую сказку? Ты такой точно не слышал нигде.

— А если знаю?

— Ну, тогда я тебе завтра пироженку дам.

— Правда? – ребенок оживился.

— Конечно. Зови других – одному не так интересно слушать будет, поди.

Дети подтянулись ближе и расселись на шкурах на полу у камина. Единственная девочка устроилась в ногах у бабушки, мальчишки развалились ближе к решетке камина. Было тепло и очень тихо. 

С улицы изредка доносилось уханье совы, и дети, впервые попавшие за пределы города, удивленно вскидывали каждый раз головы. Где-то в другой части дома разговаривали родители, и их голоса и смех казались здесь уже призрачными, ненастоящими. Бабушкины руки, работающие металлическими спицами, быстро мелькали, глаза ее блестели, отражая пламя, на которое она теперь смотрела непрерывно.

*Продолжение следует*