Нет уже сил терпеть этих котят, перегрузки и прочее, и прочее, и прочее! Да, мой рассказ еще не дописан и существует на данный момент лишь в виде отдельный отрывков, глав, вот только в моей голове все выстроено уже в предельно четкую ровную линию, на которую осталось только нанизать недостающие бусины сюжета. А мучиться с этим долбаным сайтом… Нет, задолбали Лиса! Пока не допишу, не выложу! Моя им маленькая мстя! А вот тут можно, мрр...

Стоит сырой промозглый вечер. Балконные окна по углам запотели и крупные капли периодически стекают вниз, скапливаясь на подоконнике небольшими лужицами. В ограниченном пространстве воздух уже потемнел от густого сигаретного дыма. На душе паршиво — но и привычное средство не приносит облегчения. До бутылки я ещё не дошел — как бы не было хреново, пока хочу сохранить разум чистым. Прислоняюсь к древнему бабушкиному сервизу, похороненному на балконе. Стекло мелко дребезжит, расслоившаяся древесина опасно поскрипывает. Смотрю на яркие острые огоньки вдалеке над крышами. Почти у горизонта низкие белесые облака пропарывают длинные лучи прожекторов. Ночной город… Романтика? Нет, попытка укрыться от всевидящих звезд, спрятать истинный свет за иллюминацией.

Хочу тяжелой, бьющей по нервам музыки и звенящей тишины. Получаю — длинные автомобильные гудки нервных водителей. Хочу кричать и истерично смеяться — молчу боясь потревожить Ларису.

Почему я остался с ней? Неужели это называется любовью? Определенный интерес, немного похоти и гордость… Едва ли. Не могу ее бросить — она влюблена, как кошка, бросается мне на шею, лежит в ногах, ласкает и заботится. Это льстит и это приятно. К тому же я просто не могу оттолкнуть человека, потому что не хочу причинять боль.

В квартире темно — она уже выключила ночник, закончила читать, а может и заснула уже. Захожу в комнату, вижу — два ярких блика в блестящих влажных глазах. Забираюсь под одеяло.

— Ты плакала?

— Все хорошо, — улыбка освещается все тем же бледным светом.

— Иди сюда, — тут же прижимается, нырнув под руку. Тепло… Но пусто, как же хочется наполнить эту пустоту в душе...

Чуть прогибается, вытягивается и накрывает мои губы своими.

— Я люблю тебя, — шепчет.

— Я знаю, — и отвечаю на поцелуй. Не хочу говорить. Боюсь обидеть равнодушием.

Нарастает животное желание, прикосновения обжигают, дыхание прерывается, разрядка… И все, та же пустота, одиночество и чуждость. Счастливый полувздох рядом — я провожу по вспотевшей щеке тыльной стороной ладони.

— Доброй ночи, малыш.